Юлия Григорьева - Семиречье [трилогия : СИ]

— Врут, честное богатырское, врут бессовестно, — сказал наконец он, утирая набежавшую слезу.

— А чего ж вы, дядечка, его Дымкой зовете, кобылье прозвище какое-то.

— У него очень длинное имя, пока произнесешь, язык в три узла завяжется, Дымкой короче. Дымка, Дымок, какая разница. Главное, он друг.

— А вы богатырь? — снова решилась заговорить Заряна.

— Не похож? — прищурился мужчина.

— Богатыри, они ростом больше и в плечах шире, ручищи огромные, а вы поменьше будете. Ой, простите…

— Так, коня моего по косточкам разобрали, теперь за меня принялись? — грозно свел брови мужчина, но в глазах по прежнему плясали смешинки, потому Белава нагло заявила:

— Да шастают тут по лесу не пойми кто, не имени, не звания не назвавши.

— А и верно, красавица, не так мы знакомство начали.

Мужчина сделал несколько шагов назад, поклонился им в пояс:

— Здравствуйте, девицы красные. А и звать-величать меня Радмир Елисеевич, воин-странник. А как вас величать, красавицы? — и в глазах его вновь заплясали веселые искорки.

— Белава я, дочь Никодия, кузнеца кривецкого.

— А я Заряна, дочь Ермилова, крестьянина кривецкого.

— Ну вот и познакомились, — хмыкнул Радмир Елисеевич. — Стало быть там Кривцы виднеются?

— Да, Кривцы. — ответила Белава. — Вы туда путь держите?

— К чародею Дарею еду. Далеко ль еще?

— А вы по дороге езжайте, Радмир Елисеевич, вона туда, — Заряна указала рукой на протоптанную неширокую дорожку, исчезающую за разлапистыми елками, — прямо к Дарею и приедете.

— Спасибо, красавица, — поклонился ей Радмир, улыбаясь, Заряна зарделась пуще прежнего. — И тебе спасибо, Белава, дочь Никодия. А подкуют ли в вашей кузнице моего коня?

— Подкуют, знамо дело, только батюшка сам-то только оружие на заказ делает, мечи его на все Семиречье славятся, не могли не слыхать, коль богатырь, — усмехнулась девушка. — А вот работник его подкует.

— Может проводите меня, девушки, до кузницы? — спросил мужчина.

— Нет, — поспешно ответила Белава, не глядя на возмущенное лицо подруги, — мы сейчас не можем, дела у нас. А вы в село езжайте, а там всякий укажет.

— И на том спасибо, — снова поклонился им Радмир.

Мужчина помахал рукой на прощание, позвал коня и направился в село.

— Радми-ир, — мечтательно протянула Заряна, — наблюдая, как новый знакомый исчезает за поворотом.

— Ты чего? — Белава покосилась на подругу.

— Какой… добрый молодец, — мечтательно произнесла та.

— Мужик как мужик, — пожала плечами Белава. — Интересно, чего он к Дарею собрался?

— Ничего ты, Белавка, не понимаешь, — слегка обиделась Заряна. — Вот бы такой ко мне посватался, я бы ему дорожку белую к дому раскатала.

— Угу, давай закатывай свою дорожку, было б на кого засматриваться.

— Тьфу, ты как рыба холодная, балованная на внимание, — махнула на нее рукой подруга. — Пойдем что ль обратно?

— Иди, я же тебя не звала. А я пока домой не пойду. Посижу тут немного.

— И не боишься одна-то в лесу оставаться?

— А чего бояться, чай, не маленькая, да и село недалече, — отмахнулась Белава.

— Ну и сиди, — сердито махнула на нее Заряна, — а я пойду, у меня еще дел по дому уйма.

— Угу, дела у нее. Небось, сейчас за богатырем этим тощим подглядывать будешь. — усмехнулась Белава.

— Да ну тебя, — совсем обиделась подруга и ушла.

Белава села на траву. Ну и пусть идет, не больно-то и хотелось. Вечно Зарянка по парням, да мужикам молодым обмирает. Точно замуж ей пора. Надо слух распустить по окрестностям, что есть в Кривцах девка рукодельная, да работящая, а еще батюшку уговорить, чтобы помог собрать Зарянке небольшое приданное. Авось, и найдется ей женишок, подумала Белава и с блаженным вздохом растянулась на земле. Но вскоре ей стало не по себе. Одной было сначала скучно, а потом и страшновато. Хоть и село рядом, а за спиной лес шумит, а там и волки, и медведи, и гадюки всякие, а еще разбойнички, бывает, проходят. Девушка сердито засопела и села, продержавшись еще какое-то время на упрямстве. Потом встала и направилась к селу, решив в первую очередь зайти к знахарке.

Глава 3

Знахарка жила в первом доме, но с противоположного конца села. Белава сразу пошла в обход, прячась за домами, чтобы не попасться на глаза матери, когда будет проходить мимо своего дома. Но недалеко от кузницы ее все-таки разобрало любопытство. Она воровато глянула из-за угла соседского дома. В дверях кузни стоял ее отец, большой, но с такими добрыми глазами, что доверие у чужих и прохожих к нему рождалось почти сразу же, как только он поворачивался лицом и расплывался в своей почти детской открытой улыбке. Рядом с отцом стоял недавний знакомец. Он оживленно разговаривал с Никодием, вертя в руках набор ножей, легких, тонких, но необычайно прочных и острых. Никодий ковал оружие не из простого железа. Необыкновенный материал ему доставляли из того же Загорья, государства, которое находилось за Змеиными горами, в которых терялась река Великая. Стоил этот металл очень дорого, но и отцовы мечи покупали люди совсем не бедные. Он был славный мастер, Белава не солгала.

Девушка еще больше высунулась, стараясь расслышать, о чем они разговаривают, но услышала только обрывки слов и смех. Коня подковывал помощник Никодия, молодой парень, который в свое время пытался свататься к Белаве, но тут ей даже не пришлось ничего выдумывать, батюшка сам его отговорил, потому как любил паренька как сына и, зная дочкин характер, не желал ему ни позорного сватовства, ни жизни со вздорной и насмешливой женой. Перемил по тихому страдал сначала, а потом махнул рукой, наблюдая, как из никодиева дома один за другим вылетают красные и злые женихи. А, кстати, чем не жених Зарянке… Надо батюшку надоумить, потерла руки Белава. Потом она повернула голову и увидела саму Зарянку, торчащую за другим углом того же дома, и пожирающую глазами Радмира. Белава тихо засмеялась и нырнула обратно, пока ее никто не увидел.

До дома знахарки она добралась не замеченной. Бабка Ведара возилась в своем огородике. Взору Белавы предстал бабкин зад, укутанный в цветастую юбку. Ведара зависла над грядкой с морковкой и что-то бурчала себе под нос. Девушка подошла ближе и вслушалась. Из любопытного ее лицо быстро стало разочарованным. Старуха не колдовала, как понадеялась Белава, а всего лишь ругала своего кота. Кот у знахарки был видный. Огромный, белый с черными пятнами, очень напоминающими коровий окрас. Морду кот имел наглую до крайности, задирал всех: от соседских котов до цепных псов. О боевом характере зверюги вещали оба рваных уха и шрамы по всему телу, но они его даже украшали, как любого геройского мужика. С мужской стороны у котяры тоже все было без замечаний. Две трети сельских кошек имели котят характерного коровьего окраса, оставшаяся треть либо не успела попасться животному на его блудливые глаза, либо были котами. Сейчас котяра сидел рядом со знахаркой и щурил светло-желтые глаза на бурчащую хозяйку.